Адвокат Сэма Бэнкмана-Фрида Марк Коэн стал хорошо известен благодаря тому, что представлял интересы осуждённой за сексуальные преступления Гислен Максвелл. В этом году он защищает бывшего руководителя FTX. После ряда свидетельских показаний, включая самого Бэнкмана-Фрида, Коэн выступил с заключительным словом перед присяжными заседателями.
Ошибки – это не преступление. Почему правительство имеет право высказываться дважды? Потому что они несут бремя доказательства, — сказал Коэн присяжным в своём заключительном слове.
Он сказал, что правительство пыталось превратить Бэнкмана-Фрида в «своего рода монстра», но не выявило преступных намерений. Коэн заявил, что Бэнкман-Фрид и его коллеги плохо управляли FTX, но он был новатором в построении «законного бизнеса».
Он назвал крах FTX кризисом ликвидности, а не мошеннической схемой.
Вопрос не в том, что люди понесли убытки, — сказал Коэн. — Сэму не нужно было давать показания. Правительство было несправедливо. Если он отвечал слишком долго, говорили, что это слишком долго. То же самое, если коротко. Если он пытался объясниться, ему говорили, что он уклоняется от ответа.
Адвокат добавил:
В отличие от свидетелей со строны правительства, Сэм был далеко не безупречен. Он не мог вспомнить всего, что говорил Конгрессу. Никто не может этого. Если он криминальный гений, как о нём говорят, то почему он выступал в Конгрессе?
Коэн поставил под сомнение доверие к свидетелям обвинения, которые пошли на сделку о признании вины, заявив, что они переложили всю вину на Бэнкмана-Фрида, чтобы добиться смягчения приговора. Он сказал, что широко распространённый доступ к коду и передача данных между FTX и Alameda не являются преступлениями, а попытки молодой недисциплинированной компании внедрять инновации.
Адвокат защиты сослался на частные чаты и электронные письма, утверждая, что Бэнкман-Фрид до самого конца обсуждал спасение FTX.
Спросите себя: если вы мошенник, почему бы вам вместо того чтобы расплатиться с кредиторами, просто не взять деньги и сбежать? — спросил Коэн.
В заключение Коэн охарактеризовал это дело как «разницу в деловых суждениях», а не как преступное поведение. Он признал, что «некоторые решения оказались очень плохими», но подчеркнул, что Бэнкман-Фрид сказал правду.
Сэм действовал добросовестно, он не хотел обманывать. Признайте его невиновным, — обратился Коэн к присяжным.
